отраслевые новости ТЭК
Деньги в трубу
29.11.2023
отраслевые новости ТЭК
ТНК-ВР начала добычу газа во Вьетнаме
29.11.2023

«От объединения МОЭК и МТК выигрывают все»

отраслевые новости ТЭК

Московская объединенная энергетическая компания (МОЭК) объявила о завершении присоединения Московской теплосетевой компании (МТК). О том, какой экономический эффект ожидается от объединения двух компаний, о влиянии этого процесса на тариф и перспективах теплоэнергетического рынка столицы в интервью корреспонденту РБК daily ЕЛЕНЕ ШЕСТЕРНИНОЙ рассказал генеральный директор МОЭК АНДРЕЙ ЛИХАЧЕВ.

СИНЕРГИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ

— Несколько дней назад МОЭК сообщила о завершении объединения с МТК. Что послужило мотивом слияния?

— Уже завершены все корпоративные процедуры, и юридиче­ское лицо МТК прекратило свое существование 1 октября 2012 года. На базе этой компании в МОЭК соз­дан эксплуатационный филиал №20 «Магистральные тепловые сети». Основным мотивом объединения является возможность оптимизации производственных и бизнес-процессов, синергия интересов города и потребителей. Дело в том, что у МОЭК и МТК очень похожий бизнес. Мы владеем распределительными сетями, МТК — магистральными. Как вы понимаете, при такой системе происходит дублирование затрат: на ремонт, содержание аварийных, диспетчерских служб. Если продолжить, это два генеральных директора, две отчетности, две команды менеджмента, и эти издержки в конечном счете ложатся на потребителя через тариф.

Не менее серьезные средства терялись в процессе взаиморасчетов. До недавних пор существовало три крупных игрока: МОЭК, МТК и компания «Мосэнерго», владеющая 70% генерирующих мощностей. Для того чтобы заплатить нашей дочерней структуре МТК, мы перечисляли деньги «Мосэнерго» за купленное тепло и транзит по магистральным сетям, и после этого соответствующая доля возвращалась МТК.

Но «Мосэнерго» выставляет нам счета по фактической стоимости услуг, в то время как люди, как известно, платят равномерно в течение года. Для покрытия этой разницы зимой мы привлекали кредитные средства, расплачивались с «Мосэнерго», а компания МТК, которая проводит основные ремонтные работы летом, перекладывала средства на депозиты. В выигрыше оставались только банки. Объединение с МТК даст 0,5 млрд руб. чистой экономии в год только за счет этих банковских платежей. Совокупный эффект от слияния компаний можно оценить в 1,5—3 млрд руб. в год.

— Какие существуют стратегические задачи в системе теплоснабжения города?

— В Москве существует большой переизбыток тепловых мощностей. Чтобы оптимизировать систему, нужно часть из них выводить из эксплуатации. Почему до сих пор от разговоров было сложно перейти к делу? Раньше потребитель платил либо одному производителю, либо другому. То есть либо нам, либо «Мосэнерго». Если бы мы лишились потребителя, вместе с тем мы потеряли бы средства, необходимые для вывода излишних мощностей. А в ситуации, при которой не хватает денег даже на покрытие текущих постоянных расходов, говорить об инвестициях в оптимизацию не приходится.

После объединения с МТК в собственности МОЭК оказывается вся теплосетевая инфраструктура города, и теперь мы экономически заинтересованы в том, чтобы купить наиболее дешевое тепло и доставить его потребителю. У нас есть тариф, утвержденный регулятором, и есть понятный рынок сбыта. Поскольку мы не можем влиять на тариф, у нас остается единственный путь — сокращать издержки для того, чтобы получать прибыть. Если с учетом транзита тепло «Мосэнерго» окажется для нас дороже, мы будем сами его генерировать. Во всех прочих случаях источники генерации нам не нужны, если они дороже по себе­стоимости. Мы получаем прямой экономический стимул избавляться от излишних затрат и выводить из эксплуатации неэффективные мощности.

ПОТРЕБИТЕЛЮ — ДЕШЕВОЕ ТЕПЛО

— Москва — большой город, а крупных игроков всего два. Нужна ли городу более активная конкуренция?

— На мой взгляд, в России имеют право на существование три модели, по которым работает рынок тепла. Первая — это система тепло­снабжения, которая действовала в СССР и до настоящего времени функционирует в России. Это модель центрального теплоснабжения с тарифным регулированием.

Вторая работает, например, в Хельсинки. В городе есть цент­рализованное теплоснабжение, но нет тарифного регулирования. Система устроена таким образом, что инвестор или застройщик выбирает подходящую схему теплоснабжения своего объекта на стадии подготовки проекта. Кроме централизованного тепла на рынке существует большое количество предложений по строительству локальных теплоисточников. Рынок достаточно свободный.

Но технологически выработка тепла в комбинированном цикле (электроэнергия плюс тепло) имеет более низкую себестоимость, поэтому условное «Хельсинки Энерго», у которого основной процесс — выработка электрической энергии, все-таки имеет преимущество. Тепло для него является сопутствующим продуктом, поэтому оно заинтересовано в том, чтобы его сбывать, и предлагает потребителю твердый договор с формулой расчета цены на 10—20 лет, что в большинстве случаев выгоднее.

Кроме того, централизованный производитель заинтересован в том, чтобы инвестировать в территории рядом с собой. Как правило, возле ТЭЦ не возводится жилье, но зато строятся аквапарки, торговые центры и другие общественные объекты. У нас с этим, кстати, проблема. Из-за того что тариф на тепло для всех одинаковый, нет никакого стимула инвестировать рядом с источником теплоснабжения. В Хельсинки более рациональная система. Но, наверное, мы не можем завтра проснуться и решить, что в Москве все будет точно так же. МОЭК предлагает третью, промежуточную модель, которая основана на оптимизации существующей в городе инфраструктуры.

— В чем ваше предложение? Сейчас эта модель уже существует или она только на стадии воплощения?

— Наша идея в том, чтобы по­требитель получал наиболее дешевое тепло. МОЭК остается моно­полистом, контрольный пакет которого принадлежит правительству Москвы. Наши инвестиционные планы утверждаются городом, от регулятора зависит и тариф. Функ­ция МОЭК в качестве оператора системы — найти наиболее экономичное тепло и определить, какое технологическое решение подходит для каждой из территорий.

И в этом смысле мы всегда придем к тому производителю, который может выработать тепло в комбинированном цикле. И купив у него, доставим до потребителя. Только в тех случаях, когда по каким-то причинам это сделать невозможно или излишне дорого, мы поставим локальный источник теплоснабжения.

Скажу больше, мы думали, что сами придумали такую систему. Каково же было разочарование, когда я узнал, что есть город, где она уже реализована. В Риге очень похожая система, она достаточно экономична и эффективна.

После объединения с МТК мы переходим на иной принцип расчетов с «Мосэнерго» — покупку тепла на выходе с ТЭЦ. Это в свою очередь означает, что мы начинаем эту модель выстраивать и действительно сможем ее реализовать.

ТАРИФОМ МОЖНО УПРАВЛЯТЬ

— Известно, что «Мос­энерго» также выражало заинтересованность в партнерстве с МТК. Что скло­нило чашу весов в пользу выбранной модели?

— Планы «Мосэнерго» было бы правильнее уточнить в самой компании. МОЭК — 100-процентная собственность правительства Москвы. МТК была нашей дочерней компанией, часть ее акций принадлежала напрямую городу. А значит, решение, как развивать компании, это прерогатива столичных властей. Мы предложили модель объединения, и мэр ее поддержал.

В то же время то, что МОЭК и МТК стали одной компанией, выгодно и для «Мосэнерго». В конечном счете мы намерены в большей степени использовать тепло, вырабатываемое в комбинированном режиме. Следовательно, у них увеличатся загрузка станций и объемы сбыта. По-моему, от этого они только выиграют.

— Есть ли возможность в контексте ожидаемых изменений как-то изменить ситуацию с тарифами? Вы заинтересованы их повышать, потребители — снижать. В чем может быть баланс интересов?

— По моему глубокому убеждению, тарифом вполне возможно управлять, чтобы он был предсказуемым. И мэр Москвы поставил перед МОЭК и регулятором такую задачу.

В целом это очень щекотливая тема, вы верно заметили. В Москве в отличие от многих других регионов есть два типа тарифов: первый — экономически обоснованный для компаний, другой, более низкий, — для населения. Разница покрывается напрямую субсидиями из бюджета города. Подобная система порочна, поскольку объем субсидий для населения зависит от площади отапливаемого жилья. На обогрев большой площади требуется больший объем тепловой энергии, то есть получается, что состоятельные люди, владеющие в Москве большими квартирами, получают большую финансовую поддержку, чем нуждающееся население. Иными словами, богатые субсидируются больше, чем бедные, городской бюджет тратится не оптимально.

Есть только один способ ликвидировать эту несправедливость — уравнять тариф для населения и промышленных потребителей. А дальше начинать субсидировать тех, кто по-настоящему нуждается в помощи. Для этого тариф для населения должен двигаться неизбежно вверх. Причем быстрее, чем для компаний.

Я понимаю, это очень непо­пулярная мера — поднять тариф, но ответственные люди принимают такие решения. Когда мы говорим о Москве, нужно обязательно учитывать масштабы города. На конечную сумму влияет, во-первых, протяженность теплосетей. В относительно небольшом населенном пункте, где тепловые сети занимают небольшую площадь, тариф будет, конечно же, ниже. Плата за развитие мегаполиса — высокая стоимость транзита тепловой энергии, она сразу же становится заметна в конечном платеже. Добавьте к этому резервные мощности, содержание аварийных бригад, которые способны в течение нескольких минут прибыть на место и ликвидировать повреждение. Это дорогая инфраструктура, она создается десятилетиями.

Кроме того, уже два десятилетия она недоинвестирована. После распада СССР в 90-х годах фактически все народное хозяйство субсидировалось энергетикой. Если посмотреть, как росли в это время цены на хлеб, колбасу, бензин — что угодно, вы увидите, что тариф на электроэнергию менялся значительно медленнее. Накопились проблемы, которые рано или поздно дадут о себе знать.

РЕГУЛЯТОР СПОСОБЕН НА ВСЕ

— Какие мощности в Москве являются избыточными? Сколько мощностей вы намерены вывести из эксплуатации?

— Установленная мощность всех генерирующих источников тепла в Москве составляет 55 тыс. Гкал/ч, из них законтрактовано примерно 35 тыс. Гкал/ч, а потребление зимой меньше 30 Гкал/ч. Но механически подходить к сносу «ненужных мощностей» нельзя. В столице неодинаковая плотность застройки, источники генерации и распределения также расположены неравномерно. Где-то существует необходимость покрытия пиковых нагрузок, где-то нет. После объединения мы сможем по-настоящему эффективно посчитать всю экономику и после этого ответить на вопрос о том, что реально вывести из эксплуатации. Думаю, мы успеем это сделать до конца года.

— На какой показатель по выручке вы планируете выйти?

— Если я вам сейчас назову просто голую цифру, то она будет тоже не совсем правильной, так как рынка тепла с прогнозируемой выручкой у нас нет. Регулятор щелчком пальцев может создать для нас как прибыль, так и убыток. Могу только сказать, что мы планируем достичь прямого эффекта от всех наших мероприятий в объеме не менее 6—7 млрд руб. в год.

Сейчас соотношение долг/EBITDA у МОЭК примерно 2,5. У объединенной компании оно будет меньше 1. Таким образом, мы сможем существенно больше заимствовать и инвестировать, не поднимая тарифы.

В этом году мы уже вдвое повысили объем инвестиционной программы за счет собственных источников и экономии — с 6 млрд до 12 млрд руб. При этом тариф в этом году вырос всего на 6% и только с 1 июля. Эти деньги мы еще не получили. Весь прирост тарифной выручки придется на расчеты с «Мосэнерго» за покупаемое тепло.

Снижение затрат — одна из целей внутренних преобразований в компании. Сейчас мы совместно с нашим партнером — компанией Strategy Partners — внедряем сис­тему технологии эффективного производства СТЭП. За основу взят опыт бережливого производства заводов «Тойота».

Главный резерв для повышения эффективности мы видим в самой компании, во внутренней оптимизации ее деятельности. Устраняя ненужные функции и потери, внедряя новые технологии, мы сможем снизить себестоимость производства, передачи и сбыта тепла. Мы задались простым вопросом: зачем работает каждый из 20 тысяч наших сотрудников, что он делает, какую производственную операцию он выполняет, какой ресурс тратится на ее выполнение? Проанализировали и пришли к выводу, что относительно небольшие вложения позволяют сэкономить большие средства. В результате внедрения СТЭП мы ожидаем экономический эффект, сопоставимый с фактическим убыт­ком компании в 2011 году, — 3 млрд руб. Это позволит нам достичь одной из основных целей — безубыточности МОЭК.

— Ранее говорилось о планах компании стать публичной. Есть ли такая цель сейчас?

— Реально это может произойти не раньше 2015 года. Если конъюнктура будет хорошей, тогда можно порассуждать о том, чтобы это случилось в 2014 году. Но, откровенно говоря, я думаю, что, если мы сможем подготовиться к 2015-му, это будет хорошо.

Loading

0

Автор публикации

не в сети 22 часа

Энергострана.ру

0
Корреспондент портала
Комментарии: 0Публикации: 4642Регистрация: 11-05-2019